Тысяча первая ночь и утро следующего дня - Виктор Самир

Недалеко от того места, где река распадается на множество рукавов, прежде чем впасть в Бахр Аль-Рум12, на самом краю пустыни, стоят Великие каменные горы. Я обошел Хинд, Синд и все города Магриба, я видел почти весь обитаемый мир, но нигде, ни на одной земле, я не встречал ничего подобного им по величине и по совершенству…

Посох учителя чертил на песке фигуру – сначала линия прошла справа налево, потом повернула назад и вверх, снова повернула вниз и вернулась туда же, откуда и началась.

– Треугольник?

– Да, каждая из них как огромный треугольник, строго выверенный по звёздам с поразительной точностью. Эти горы стоят там уже тысячи лет, но никто не знает, кто и когда их построил. Снаружи их покрывают белые каменные плиты, которые на солнце ослепительно сияют, как огромные языки пламени. Греки их так и называли – «пирамиды» – языки пламени. Искусство, с которым они сложены, достойно восхищения и превосходит всякое описание. А размеры их столь велики, что стрела, выпущенная с вершины, едва ли долетит до подножия. А ещё мудрецы говорят, что они не отбрасывают тени…

– Но всё, что есть под солнцем, должно отбрасывать тень! Кто же тогда их построил?

– Не знаю, мой мальчик. Когда-то они ушли с этой земли. Исчезли. Наши мудрецы ничего не знают об этом. Их язык давно забыт, а письмена столь странны и непонятны, что никто не может прочесть ни единого слова. Я и представить себе не могу, что это были за люди и каким они обладали знанием. Тайну свою они унесли с собой. Порой мне кажется, что это не могли сотворить люди из живущих…

– Если не люди, то кто?

Старик не ответил. Он только задумчиво посмотрел на тёмное небо, как будто бы там был ответ на этот вопрос. Высоко в ночном небе среди бесчисленной россыпи миллиардов мерцающих звёзд вдруг сорвалась и помчалась вниз почти незаметная глазу маленькая яркая точка. Говорят, что каждая падающая звезда – это джинн, замысливший пробраться на первое из семи небес, и которого ангелы прогнали от золотой небесной тверди. Джинны, созданные из огня за тысячи лет до Адама, могли бы знать ответ на этот вопрос, да и на многие другие, но не каждый из людей мог рассчитывать на их благосклонность и откровение.

Старик вновь ткнул посохом в песок, и рядом с первой пирамидой появилась вторая:

– Одна из этих гор выше других в размерах и великолепии, и нет на лице Земли ей подобной по прочности, искусству постройки и высоте. И древние говорили, что внутри неё тридцать кладовых из разноцветного кремня, наполненных дорогими камнями, обильными богатствами, диковинными изображениями и роскошным оружием, которое смазано жиром, приготовленным с мудростью, и не заржавеет до дня воскресения. И там есть стекло, которое свертывается и не ломается, и разные целебные воды и зелья. А во второй пирамиде – рассказы о волхвах, написанные на досках из кремня, – для каждого мудреца доска из досок мудрости – и начертаны на этой доске его диковинные дела и поступки, а на стенах изображения людей, словно идолы, которые исполняют руками все ремесла, и сидят они на скамеечках…

Сердце у Абдаллаха готово было выскочить из груди – вот это чудо так чудо! Настоящие рукотворные горы, хранящие в себе богатства и тайны древних! Он живо представил себе огромные каменные книги, исписанные загадочными письменами, свирепых джиннов, охраняющих вход в эти сокровищницы, и массивные каменные двери с потайными замками.

– Но как это можно увидеть? Есть ли вход в те кладовые?

– Конечно, он есть. Но древние не хотели, чтобы кто-либо нарушил покой этого места. Они возвели на пути к нему большие преграды. Но это были всего лишь преграды, возведённые человеком. И если нашлись одни руки, которые смогли их устроить, то всегда найдутся другие, которые смогут их и разрушить…

– Значит… Можно попасть туда внутрь?

Посох учителя продолжал чертить линии на песке. Вверх, вниз, прямо. Пока не остановился на одной точке:

– Вот здесь, среди плит, мы и нашли вход…

Так что же мы ищем?

– Так что же мы ищем? – Виктор с непониманием смотрел на Джона. – Если вы утверждаете, что там ничего нет…

– Там нет того, чего ищут все. И, возможно, никогда и не было… – Джон сделал паузу и окинул притихшую аудиторию таинственным взглядом. – А мы будем искать то, что, возможно, появилось в ней позже. То, что могло бы появиться в пирамиде за период времени в несколько тысячелетий уже после эпохи фараонов. Нечто такое, что было помещено внутрь неё с целью обеспечить одновременно и сохранность, и доступность этого предмета. Представьте себе – что, если кому-то в голову пришла идея использовать Великую Пирамиду в качестве сверхнадежного банковского сейфа, с той лишь разницей, что дверь в него всегда будет открыта? То есть – спрятанный предмет будет как бы у всех на виду, но в то же время под надёжной защитой миллионов тонн камня!

– Хочешь спрятать понадёжнее – положи на самое видное место? – Виктор был впечатлён таким неожиданным поворотом сюжета.

– Вот именно! Именно так, чтобы всем было видно! И – более того! – об этом месте все должны знать, говорить, а ещё лучше – да, да, намного лучше! – если туда даже будут снаряжать экспедиции с целью поиска сокровищ! Согласитесь, весьма дерзкая и неожиданная идея!

С Джоном трудно было не согласиться. Устраивать тайник в таком месте, где его и так все давно ищут – это было в высшей степени неожиданно!

– Я уже касался темы сокровищ и более чем уверен, что их или не было вообще, или же они исчезли ещё в глубокой древности. Предположим, что строители пирамиды преследовали цель защитить мумию фараона и его сокровища от грабителей последующих столетий. Эта цель была достигнута, но лишь отчасти. Мы уже никогда не узнаем точно, когда и кем, но факт остаётся фактом – пирамида всё-таки была вскрыта и разграблена. Будь она хоть в три раза выше, рано или поздно людская страсть к наживе проделала бы в ней пролом. Любую дверь можно сломать, любую стену можно разобрать. А человек всё-таки очень упрямое создание! И чем выше перед ним препятствие, чем толще и крепче стены, тем сильнее он бросается на их преодоление.

Поэтому всё, что было с пирамидой, уже давно случилось. В истории Египта известны весьма продолжительные времена упадка, сотни лет так называемых «переходных периодов» между династиями, когда в стране царило безвластие, разрушались храмы, осквернялись гробницы. Неоднократно за тысячи лет в Египет вторгались завоеватели, которые, понятное дело, не испытывали ни малейшего уважения к памятникам старины и чужим могилам. Им вполне было под силу осуществить любые работы по взлому пирамиды руками самих же подневольных египтян. Так, по-моему, и говорится в одной из более поздних хроник: «Когда вынесли из гробниц тела царей…» Будем реалистами – нет смысла искать сокровища фараонов, пирамиды были разграблены ещё в древности. Более реальная цель – последующие периоды времени.

Джон, казалось, нисколько не устал после своей длительной лекции. Его глаза блестели, ворот рубашки намок, он уже не мог устоять на одном месте и быстро мерил комнату шагами. Сейчас в нём проглядывали черты двух совершенно разных людей: один из них был похож на благочинного профессора истории, стоящего на пороге важного открытия, другой представлял из себя авантюриста, делающего последние шаги на пути к тайнику с сокровищами. Он плеснул себе ещё из бутылки и снова принялся очаровывать своих слушателей:

– Итак, мы имеем дело с отрезком времени длиною в несколько тысячелетий. Но позвольте мне начать с событий, имевших место всего лишь несколько лет назад…

В апреле 2003 года передовые отряды американской армии вступили в Багдад. Пока счастливые победители были заняты разрушением монумента Саддаму Хусейну на одной из центральных площадей города, предприимчивые люди грабили под шумок национальный музей Ирака. В течение последующих дней были также разграблены и сожжены архивы и библиотеки. Многие бесценные экспонаты и рукописи пропали безвозвратно. Неоднократно высказывались предположения, что это было сделано далеко не случайно. Якобы какие-то могущественные коллекционеры, воспользовавшись ситуацией, спланировали и организовали ограбление музея с целью похищения определённых бесценных экспонатов…

Честно говоря, я как-то слабо представляю себе тайную сходку неких «могущественных ценителей искусства» с криминальным миром Багдада. Для этого, уж извините, надо иметь немало воображения. Как человек, во многих отношениях стоящий между этими двумя мирами, я более склонен думать, что имело место банальное воровство по случаю и типичное для военного времени мародёрство. Если же кто-то хочет верить в теорию заговора, ну да бога ради… Как только где-нибудь начинается разброд и беспорядок, так тут же на поверхность всплывает определенный тип людей, который не прочь воспользоваться ситуацией и погреть на этом руки. Поверьте мне, мы ещё неоднократно станем свидетелями подобных «ночей в музее»…